Два года назад тысячи россиян уехали в Грузию, спасаясь от мобилизации и репрессий. Paper Kartuli и кооператив независимых журналистов «Берег» рассказывает как, теперь живут эмигранты из России.
Мы провели социологическое исследование, поговорили с уехавшими и с экспертами и описываем, как за два года изменились люди и сама страна — от очередей на Верхнем Ларсе и взрыва цен до закона об «иностранных агентах» и перспективах после выборов в парламент Грузии.
«С одной стороны, вокруг — новая страна и неизвестный язык. С другой — много людей похожей судьбы»
— Я знала, что здесь вкусная еда, вино, что тут тепло и приятно находиться. Я очень люблю виноград, и подруга говорила мне, что тут его много, он вкусный и недорогой. Наверное, это все представления и знания о Грузии, которые были у меня на тот момент.
Вере (имя героини изменено) 22 года. Она переехала из Петербурга в Тбилиси вместе со своим молодым человеком в сентябре 2022-го — после того, как в России началась мобилизация. Риска попасть под призыв у ее партнера не было, но они все равно решили как можно скорее покинуть страну. «Выбрали Грузию, потому что там уже были друзья, уехавшие [из России] в марте. Плюс не нужна виза, что тоже важно. До этого в Грузии ни разу не были, — рассказывает Вера. — Мы стояли в легендарной очереди на Верхнем Ларсе, переходили границу как раз 26–27 сентября, когда там чуть ли не гуманитарная катастрофа была».
Переезд никак не отразился на работе и учебе Веры: она заканчивала журфак в московском вузе и писала о Петербурге — но и то, и другое она делала удаленно и до начала войны (за время в Грузии ей пришлось съездить в РФ дважды: один раз на сессию, а потом — за дипломом). У партнера Веры ситуация была совсем другой: в Петербурге он работал мастером лазерной гравировки. Поначалу в Грузии ему было сложно найти вакансию, но потом он все же устроился в компанию по производству рекламных стендов.
Первое время пара жила у друзей в районе Ваке в центре Тбилиси, «спали на матрасах на полу», а затем нашла отдельную квартиру. Вера говорит, что основной проблемой в поиске жилья было незнание грузинского языка — но с этим им помог риелтор. При этом для большинства эмигрантов главной трудностью оказалась стоимость аренды, которая резко выросла после приезда «релокантов» в Грузию. Согласно результатам исследования грузинского банка TBC, средняя стоимость аренды в Тбилиси в марте 2022-го выросла почти в два раза и составляла 838 долларов против 400–500 долларов до войны. Работавшие в то время риелторы говорили о средней стоимости более 1 тысячи долларов.
Решив вопрос с квартирой, Вера и ее партнер начали осваиваться на новом месте. Поначалу им было тяжело — из-за «пережитого шока». «С одной стороны, вокруг — новая страна и неизвестный язык, а с другой — много людей похожей судьбы, которые прошли через то же, что и ты», — объясняет Вера.
Гуляя по Тбилиси, она удивлялась тому, как много на стенах зданий антивоенных и антироссийских граффити, а в окнах и на балконах — украинских флагов. Но она не расценивала это как дискриминацию россиян. «Я с пониманием относилась к этому и радовалась, что Грузия такая свободная страна, где люди могут выражать свое мнение. Главное, чтобы это не перерастало в насилие, а так — почему нет?» — рассуждает Вера.
Однако в начале войны россиянам часто отказывались открывать счета в грузинских банках и сдавать квартиры (известно о случаях завышения цен на жилье именно гражданам РФ). По данным исследования, которое в 2023 году провел Международный республиканский институт, только 6% грузин рады россиянам, 23% — считают, что эмигранты приносят пользу грузинской экономике, столько же — предпочли бы, чтобы они покинули страну. Так, визы для россиян вошли в программу коалиции «Сильная Грузия» к парламентским выборам в Грузии. При этом массовых проявлений насилия к россиянам в Грузии не было.
Среди грузин «отношение к [российскому] государству и к гражданам России отличается», уверяет политолог, ассоциированный профессор Университета Европы в Тбилиси Георгий Мчедлишвили. «Да, бывают случаи проявления неприязни — но, как правило, со стороны малообразованных людей. Или со стороны тех, кто непосредственно пострадал от российской агрессии в разные годы — в 1993-м или 2008-м. Но чаще люди все же разделяют государство и граждан», — уточняет политолог.
У Веры положительный опыт общения с грузинами. Например, пожилые продавщицы на рынке, по ее словам, всегда интересовались, как у нее дела, — в Петербурге и Москве у такого не было. «Всегда, начиная диалог, я спрашивала, на каком языке будет удобнее со мной говорить — английском или русском. Никакого отторжения после этих слов я не встречала», — рассказывает она.
О нормальном отношении местных к эмигрантам из РФ говорит большинство россиян. По данным социологов из организации OutRush, больше 70% из 1700 опрошенных доверяют жителям Грузии, а 40% учат грузинский язык. Журналисты Paper Kartuli опросили 732 российских эмигранта и выяснили, что бо́льшая часть из них — 57% — чувствует себя в Грузии комфортно. Среди тех, кто считает иначе, 77% не владеют языком и не планируют его изучать. Кроме того, эти респонденты планируют уехать из Грузии в другие страны, как правило, в европейские.
Исследование проводилось весной 2024 года, в нем приняли участие 732 читателя Paper Kartuli, локального издания о жизни в Тбилиси и Грузии, запущенного летом 2022 года. Среди респондентов небольшой перевес в сторону мужчин — 57%, женщин — 42%. Большинство ответивших в возрасте от 25 до 34 лет, еще четверть — от 35 до 44 лет. 74% имеют высшее образование, 16% — неоконченное высшее.
54% участников опроса работают в найме, 32% — на фрилансе (некоторые совмещают с работой в найме). 16% занимаются предпринимательством. Не работают 11% опрошенных. Наиболее популярная сфера занятости — IT, в ней работает 41%. Еще по 11% заняты в маркетинге и пиаре либо культуре и искусстве. Среди других профессий — правозащитная деятельность, вебкам, волонтерство, ремонт техники и коучинг.
Самая многочисленная группа респондентов имеет средний доход: 36% хватает денег на продукты и одежду, а еще 31% могут комфортно приобретать бытовую технику. Более того, 11% могут позволить себе легковой автомобиль, а еще 4% — квартиру. Респондентов с низким достатком — немного больше, чем с высоким. 14% порой не хватает денег на одежду, а еще 3% — даже на продукты.
Несмотря на стресс из-за войны и незапланированного переезда, Вера считает, что в Грузии ее жизнь изменилась в лучшую сторону. «Как минимум потому, что солнца много. Когда оно светит, есть мотивация, например, я снова начала заниматься йогой. В рационе появилось больше овощей и фруктов. Я больше [чем в России] гуляла и плавала: нам до Тбилисского моря было ехать 20 минут. Гораздо чаще ела в кафе и ресторанах — было очень вкусно», — перечисляет Вера.
Но в жизни в Тбилиси были и трудности, которые в итоге привели к тому, что Вера и ее партнер вернулись в Россию. Во-первых, паре не хватало денег. «В России [нам] все-таки выгоднее жить — здесь у нас есть квартира, а в Грузии нужно платить аренду, и она довольно большая. Несколько раз были моменты, когда мы считали деньги и такие: ну, ближайшие пару недель кушаем гречку, никуда не ходим и не ездим», — объясняет Вера. Кроме того, ее молодой человек остался без работы в Тбилиси: он заболел, отпросился у руководства, но после выздоровления не принес справку, как того требовал договор.
Во-вторых, Вере не хватало культурного досуга, к которому она привыкла в Петербурге, а еще — социализации. До августа 2023 года в Тбилиси жили друзья пары, но потом уехали в Германию — и кроме партнера Вере стало не с кем общаться. Оставалось созваниваться с оставшейся в России мамой и друзьями, «которых раскидало по свету». «Чтобы выстраивать заново комьюнити, нужен большой ресурс — у меня не получилось», — признает Вера.
Политолог Георгий Мчедлишвили объясняет, что хотя грузины в большинстве случаев приветливы с россиянами, «выстроить глубокие социальные связи проблематично». Первая причина — политическая. «Сам факт, что россиянин — гражданин страны, оккупировавшей часть грузинской территории, естественно, охлаждает отношения», — уточняет политолог. Вторая причина, по его словам, — в том, что для настоящей интеграции все же необходимо знание местного языка.
Вера говорит, что ей «не хватало мотивации» больше интегрироваться в местное сообщество, потому что в Грузии сложно получить ВНЖ, и она понимала, что в любом случае не останется в стране надолго. «Ближе к марту 2024-го» они с партнером уехали в Петербург.
О желании когда-нибудь вернуться в Россию говорит большинство эмигрантов, опрошенных в Грузии социологами организации ZOiS. Из 1600 респондентов только 12% считают, что уехали из РФ навсегда. 60% опрошенных OutRush говорят, что живут в Грузии временно (живущих в странах Евросоюза, которые думают так же, — всего 15%). Около 80% респондентов OutRush считают свое положение в Грузии нестабильным. По данным ZOiS, россиян больше всего беспокоят проблемы с поиском жилья и работы, психологические трудности и нехватка денег. Респонденты Paper Kartuli также отмечают сложности в легализации и интеграции, низкий уровень жизни и политическую непредсказуемость в Грузии.
Возвращение домой поначалу казалось Вере «личностным провалом». Но вскоре это чувство прошло. «Ну не сложилось — разве это в нашей власти? Наш отъезд был совсем непродуманным. Был только порыв — спасаться, бежать в никуда», — говорит она.
Девушка вспоминает, что «немного испугалась», когда впервые увидела в Петербурге рекламу службы по контракту, но возможность быть рядом с семьей и друзьями «затмевает все баннеры». «Да, город изменился, но люди — по крайней мере, в моем окружении — остались прежними. А за происходящее в России я больше и острее переживала, когда жила в Грузии», — признается Вера.
При этом «если завтра подпишут еще какой-нибудь ужасный закон» или объявят военное положение, они с молодым человеком надеются, что снова смогут вовремя уехать. Но Вера надеется, что если в их жизни снова случится эмиграция, она будет «продуманной». Тем не менее, она рада, что «попробовала другой образ жизни», и порой скучает по Тбилиси. «Я успела полюбить этот город и хотела бы туда вернуться. Если не жить, то хотя бы иметь возможность туда приезжать», — подчеркивает Вера.
«Мне перестало хватать одной свободы. Хочется еще иметь возможность не быть чужим»
Пока одни, как Вера, после безуспешных попыток обустроиться в Грузии и интегрироваться в местное общество возвращаются в Россию, другие готовятся к дальнейшей эмиграции. По данным Paper Kartuli, тех, кто считает Грузию «перевалочным пунктом», — большинство. Вторая по популярности стратегия — «плыть по течению»: эмигранты не совсем довольны своей жизнью в Грузии, но не готовы ехать куда-то еще (чаще всего считают, что у них нет выбора) и просто не строят планов на будущее.
За 2022 год в Грузию приехали более 62 тысяч российских эмигрантов, за 2023-й — более 52,5 тысяч. Официальных данных о том, сколько россиян сейчас остаются в Грузии, нет — из-за безвизового режима, который позволяет не регистрироваться в стране в течение года. По неофициальным данным местных экспертов, на которые ссылается «Радио Свобода», сейчас число эмигрантов из РФ, живущих в Тбилиси и Батуми, не превышает 25–30 тысяч человек.
В числе тех, кто планирует дальнейшую эмиграцию, — 29-летний гид из Петербурга Даниил. Он уехал из России в сентябре 2022 года, после объявления мобилизации. У него не было загранпаспорта, поэтому сначала он приехал в Армению, там получил документ, а затем добрался до Грузии. «Там уже было много друзей, и в целом для меня это была какая-то мифическая страна. Я сильно романтизировал Грузию: думал о вкусной еде и безумно красивой природе», — объясняет Даниил.
Первые месяцы в Тбилиси прошли хорошо — благодаря старым друзьям и новым знакомствам в русскоязычном сообществе. В отличие от большинства эмигрантов, Даниил не относился к Грузии как к «временному пункту» и хотел интегрироваться (по данным OutRush, таких россиян в Грузии — всего 10%). Но уже через несколько месяцев ощущение «большого классного города» прошло — в первую очередь из-за финансовых проблем. После переезда Даниил, в России работавший гидом («водил экскурсии по Петербургу и возил людей в туры по стране»), потерял клиентов и доход. Пришлось искать работу и «начинать все с нуля». По данным Paper Kartuli, в таком же положении — 24% из более чем 730 опрошенных изданием россиян.
Даниил начал изучать историю и культуру Грузии, чтобы стать гидом в новой стране. А ради заработка пытался устроиться в кофейню, но ему отказали — по его словам, причина была либо в российском паспорте, либо в незнании грузинского языка. Денег на курсы у него не было, и в итоге Даниил нашел работу на местной пивоварне. Там знание русского было плюсом: в стране с советских времен сохранилась профильная литература, написанная на русском языке.
Тогда же Даниил завел тикток и начал снимать рилсы для инстаграма. В них он на русском рассказывал о Грузии, ее культуре и традициях, показывал интересные места и делился историями районов Тбилиси. Но грузины массово оставляли под роликами грубые комментарии:
— Я не делал никаких провокационных штук, мне было интересно показать красивые места и познакомить с культурой. Но неважно, что ты выкладываешь, пишут: «Русские свиньи», «Русские, валите домой», «Русня, давай нахуй». Я пытался отвечать, но быстро понял, что это только эмоционально тормозит и съедает меня.
В OutRush «Берегу» и Paper Kartuli рассказывают, что около половины из 950 опрошенных организацией эмигрантов «сталкивались или субъективно воспринимали какие-то события как дискриминацию». «Для сравнения: в Турции таких людей — около 20%. Опыт субъективно воспринимаемой дискриминации влияет на решение людей уехать в третьи страны. Мы не можем сказать, какая доля россиян уехала из Грузии именно по этой причине, но они точно есть», — делится социолог OutRush, попросивший об анонимности.
Сейчас Даниил и его жена готовятся к переезду в США. Они планируют пойти на языковые курсы, чтобы сдать экзамен по английскому, — аттестат нужен для подачи документов на учебную визу. Кроме того, они собираются участвовать в лотерее Грин-карт.
Даниил уверен, что в Штатах отношение к эмигрантам «более спокойное».
— Каждый понимает интеграцию по-разному. Для меня это возможность не быть чужим. В этом плане [интегрироваться в Грузии] невозможно. Здесь я чувствую себя свободнее, чем в России. Но мне уже перестало хватать одной свободы.
Неопределенность и тревогу, а также трудности с самореализацией в чужой стране испытывают многие россияне.
Пока Даниил готовится к дальнейшей эмиграции, ему приходится наблюдать за переменами во внутренней политике Грузии (в OutRush отмечают, что интерес россиян к происходящему в стране стабильно растет). С 15 апреля в Грузии действует закон об «иностранных агентах», а 17 сентября парламент принял в окончательном чтении законопроект о «семейных ценностях», запрещающий «пропаганду ЛГБТ» и «смену пола». Оба закона многие грузины называют «российскими», против них в Тбилиси проходили массовые протесты. Даниил с этим согласен.
— Они выглядят, как списанные с [аналогичных] российских законов. Как и в целом резкий разворот «Грузинской мечты» в сторону РФ. Думаю, что [один из ключевых членов партии, ее почетный председатель Бидзина] Иванишвили не дурак, и у него есть план о том, как балансировать между Западом и РФ. Но их резкие шаги с закручиванием гаек пугают. Честно говоря, не вижу предпосылок, что сменится власть на выборах [26 октября]. На горизонте даже нет адекватных альтернатив, и это знакомая история.
Отвечает политолог и ассоциированный профессор Университета Европы в Тбилиси Георгий Мчедлишвили:
— Накануне выборов [26 октября], все политические силы пытаются максимально упростить дискурс. Нарратив правящей партии: «Если мы — то мир, если не мы — то война [с Россией]». А у оппозиции посыл такой: «Если мы — то европейский путь продолжится, а если не мы — то Россия постепенно засосет Грузию, и она станет де-факто ее колонией».
Принятые в 2024 году законы против «иноагентов» и ЛГБТК-сообщества ослабляют демократический вектор [в политике] Грузии. Позиции «Грузинской мечты» сейчас — не такие сильные, как на предыдущих выборах [в 2020 году], поэтому они решили немного закрутить гайки, в том числе с помощью этих двух законов. Закон об ЛГБТК — абсолютно популистский, его приняли, чтобы активизировать глубинный электорат. Кроме того, продвижение таких проектов объясняется страхом [правящей партии] перед Россией. Поэтому, например, у нас такая двусмысленная позиция по отношению к Украине: вроде оказываем гуманитарную помощь, принимаем беженцев из Украины, поддерживаем Киев на [международных] форумах, в ООН и Совете Европы. Но не присоединяемся к [антироссийским] санкциям.
«Грузинской мечте» сейчас очень на руку невысокий рейтинг главной оппозиционной партии — «Единого национального движения» (ЕНД). Последние годы его правления (партия была правящей в 2004–2012 годах, — прим. «Берега» и Paper Kartuli) были довольно авторитарными. И хотя «Грузинская мечта» часто действует вопреки демократическим принципам, сейчас большинство — все равно за ней: [люди думают,] пусть власть не очень хорошая и не очень умная, но хотя бы менее авторитарная, чем ЕНД.
Правление [президента с 1995 по 2003 год Эдуарда] Шеварднадзе, [президента с 2004 по 2012 год Михаила] Саакашвили, «Грузинской мечты» [с 2013-го по настоящее время] — с течением времени качество политики ухудшалось. Дело в том, что ни у кого из них не было и нет нормальной, действенной оппозиции, их большинство в парламенте настолько значительное, что практически никакие другие голоса не слышны. Только одна партия принимает все решения и на законодательном, и на исполнительном уровнях. Это не европейская политика — это тупиковый путь. Надеюсь, после этих выборов мы приблизимся к политическому многоголосию.
«Здесь можно зарабатывать — и жить»
Среди россиян, решивших жить в Грузии постоянно, — 44-летний предприниматель Александр Ушаков. В новой стране он зарегистрировался как индивидуальный предприниматель и открыл мастерскую по ремонту техники Better call Sasha. Именно возможность заниматься своим делом стала для Александра главной причиной остаться в Грузии.
По данным Института развития свободы информации на конец сентября 2024 года, число компаний, зарегистрированных в Грузии гражданами РФ, достигло исторического максимума — около 37,4 тысяч. С марта 2022 года по июнь 2023-го индивидуальными предпринимателями в Грузии стали 19,8 тысяч россиян, сообщала в январе 2024-го «Трансперенси Интернешнл — Грузия». А журналисты Paper Kartuli выяснили, что 30% опрошенных ими эмигрантов планируют открыть свой бизнес в Грузии. Этому способствует благоприятный для бизнеса климат.
«ИП может оплачивать лишь 1% подоходного налога, а владелец ООО может не регистрироваться как плательщик НДС до достижения [годового] оборота в 100 тысяч лари (около 40 тысяч долларов США). Кроме того, в Грузии россияне и белорусы могут легально открывать счета в банках, в том числе и для деятельности бизнеса», — рассказал Вячеслав Картамышев, директор российской компании «Финион», которая проанализировала зарегистрированный россиянами бизнес в Грузии.
- Крупные российские компании часто работают на грузинском рынке через оффшорные или посреднические компании, поэтому трудно выяснить, кто именно стоит за тем или иным бизнесом. Компании из РФ действуют почти во всех отраслях грузинской экономики, например, в энергетике, телекоммуникациях, промышленности и азартных играх.
- Иногда статистика не фиксирует, что компания принадлежит человеку с двойным грузино-российским гражданством или даже только с российским гражданством. Поэтому все публикующиеся данные о бизнесе россиян в Грузии — не полностью точные.
- 20 885 из зарегистрированных россиянами компаний имеют активный статус. Общее количество компаний с активным статусом в Грузии — 257 245.
В мастерскую Ушакова, по его словам, приходят как грузины и эмигранты из РФ, так и клиенты из Италии, Дании, Норвегии, Германии: «У кого-то тут жена, у кого-то — тоже бизнес, кто-то в посольстве работал. И по ним видно, что они другие, но при этом чувствуют себя здесь прекрасно. Грузия располагает к этому», — рассказывает Александр.
У Александра работают россияне, никто из них не говорит на грузинском — со всеми, кто обращается в мастерскую, предприниматель пытается объясниться сам. Грузинский язык он начал изучать самостоятельно уже через две недели после переезда осенью 2022 года, а позже пошел на курсы. «Во-первых, у меня клиентский бизнес, и мне надо, во-вторых, мне было некомфортно: я видел буквы и даже ничего прочесть не мог», — объясняет он.
По словам Ушакова, были случаи, когда люди, узнав, что с ними не могут свободно объясниться на грузинском, реагировали агрессивно и отказывались от услуг. «Я не принимаю это на свой счет. Так обычно ведут себя люди, которые знают только грузинский, и это их право. Это моя проблема, что я не знаю язык», — уверен он.
В ходе своего исследования в Paper Kartuli выяснили, что почти половина опрошенных российских релокантов не владеет грузинским и не планирует его изучать, четверть — изучает (или изучала), еще четверть — планирует выучить в будущем. 7% эмигрантов, занимавшихся грузинским, перестали это делать. Большинство — потому что в быту достаточно знать английский и русский. У других либо перестало хватать денег на оплату курсов, либо пропал смысл учить язык из-за невозможности остаться в Грузии навсегда.
У Александра все сложилось иначе, хотя еще в начале войны он думал, что в его ситуации — «семья, двое детей, ипотека» — эмиграция маловероятна. Финальным аргументом в сентябре 2022-го стали возросшие риски отправиться на войну «на малую родину»: отец Александра родом из Донецкой области, в детстве Ушаков ездил туда каждое лето. Приехав в Тбилиси, он сразу снял квартиру в спальном районе Сабуртало, начал ремонтировать технику на дому и выезжать к клиентам. «Уже через полгода мне стало казаться, что я живу здесь давно — с каждым месяцем это чувство нарастает. У меня все как будто само в голове сложилось: здесь можно зарабатывать — и жить», — говорит Ушаков.
Адаптироваться к новой культуре ему помог «опыт из детства». Его семья жила в «трехязычной русско-украинско-татарской среде» и «реальной толерантности». Ушаков — один из немногих россиян, кто считает, что успешно интегрируется в грузинское общество. Он «чувствует себя комфортно в новой среде», «не замыкается в своем [русскоязычном] кругу» и старается как можно чаще разговаривать на грузинском, который продолжает активно учить. При этом близких друзей среди грузин Ушаков пока не завел — только знакомых (по данным Paper Kartuli, 40% из более 730 опрошенных россиян ищут или уже нашли грузинских друзей).
Вместе с Александром в Тбилиси переехали его жена и двое детей. Дети пошли в бывшую школу при посольстве России в Тбилиси, которая сейчас работает как частная. Уроки грузинского у них каждый день — дети, по словам Ушакова, уже понимают язык, но говорить пока стесняются. А в январе 2024 года благодаря бизнесу Александра семья получила ВНЖ — с документами стало «поспокойнее».
Обратного пути в Россию, уверен Ушаков, для них уже нет:
— Многие не понимают, что даже если Путин покинет этот мир, Россия не станет резко классной страной. Пройдет еще как минимум лет пять, пока придет новая власть, и еще неизвестно, как она себя поведет. Боюсь, в ближайшие годы у России нет шансов. Может, конечно, я так для своего успокоения рассуждаю, но я настраиваю себя, что раз мы здесь [в Грузии] живем, значит это наше место.
При этом Александр считает, что принимая закон об «иностранных агентах» и меры против ЛГБТК-сообщества, правящая партия «Грузинская мечта» усложняет отношения страны с Западом. Однако даже эти перемены в политической обстановке не повлияли на его решение остаться жить в Грузии.
«Последние 30 лет Россия — к сожалению, главный фактор политической жизни Грузии. Оккупированы два региона, была война 2008 года, все еще сохраняется поддержка сепаратизма [со стороны российских властей]. РФ и сейчас пытается сохранить влияние на Южном Кавказе», — говорит «Берегу» и Paper Kartuli политолог Георгий Мчедлишвили.
Отношения Грузии с западными странами, по его словам, сейчас «переживают не лучшие времена». Мчедлишвили приводит в качестве одного из последних примеров учения НАТО, которые должны были пройти в Грузии в июле 2024 года: сначала их отменили, а потом все же провели, но в соседней Армении. Политолог подчеркивает, что учения были «очень важны для евроатлантической интеграции Грузии в НАТО». «Я не верю, что после всех шагов Грузии в сторону евроинтеграции возможен полноценный откат в сторону России, но такая задержка в демократическом развитии — это уже очень плохо», — считает политолог.
Старший аналитик по Южному Кавказу из «Международной кризисной группы» Олеся Вартанян в разговоре с «Берегом» и Paper Kartuli напоминает, что «Грузинская мечта» взяла курс на нормализацию отношений с Россией с момента прихода к власти в 2012 году. «Это было всего лишь четыре года спустя после войны 2008 года, когда все дипломатические отношения с Москвой были разорваны», — подчеркивает Вартанян.
По ее словам, поначалу позиция правящей партии находила отклик среди населения Грузии — люди боялись нового военного противостояния с Россией, и политика властей казалась рациональной и логичной. «Но за последующие 12 лет многое изменилось — аннексия Крыма, полномасштабное вторжение в Украину. Эти действия России внесли коррективы в отношение [населения] к вектору “Грузинской мечты”», — рассказывает Вартанян.
Одновременно ухудшались отношения грузинских властей с западными странами, продолжает аналитик. По ее словам, главной причиной были не контакты между Тбилиси и Москвой, а внутриполитическая ситуация в Грузии. «Отсутствие реформ в судебной системе, место оппозиции [в политических процессах]. [В мире] действия “Грузинской мечты” начали воспринимать как потенциальное и более формализованное сближение с Москвой», — уточняет аналитик «Международной кризисной группы».
Вартанян согласна с Мчедишвили, что «Грузинской мечте» все сложнее побеждать на выборах. По ее словам, именно поэтому партия «пытается использовать гомофобные и консервативные настроения в определенной части общества». «А также — заглушить голоса неправительственных организаций, которые настаивают на демократических реформах — и, вероятно, будут выдвигать претензии по поводу прозрачности и правомерности предстоящих выборов», — добавляет Вартанян.
— Более того, верхушка партии заявляет, что чуть ли не Запад один виноват как в войне России и Украины, так и в событиях, происходивших в Грузии в 2008 году. Будто кто-то очень много смотрел российские пропагандистские телеканалы и просто вещает теми же самыми лозунгами.
Вартанян говорит о заявлениях Бидзины Иванишвили в апреле 2024 года. Рассуждая о правлении ЕНД в 2004–2012 годах, он назвал Михаила Саакашвили и его команду «иностранной агентурой», которая установила в Грузии «кровавый режим». Кроме того, Иванишвили говорил, что его стране угрожает «внешний враг» — «партия глобальной войны»:
— Партия глобальной войны сделала Грузию и Украину пушечным мясом. Они сначала устроили конфликт между Грузией и Россией в 2008-м, а в 2014 и 2022 годах в еще более сложное положение поставили Украину.
В августе 2024-го Иванишвили заявил, что после выборов 26 октября «устроит Нюрнбергский процесс» для партии ЕНД — «политиков, не имеющих родины, иностранной агентуры, готовой подписаться на все антигосударственные задания».
«Больше всего тех, кто повис в незнании, что делать дальше. И это проблема не Грузии, а самих людей»
Для Александра — еще одного россиянина, уехавшего в Грузию из-за войны, — страна стала перевалочным пунктом между Россией и Европой. Но в отличие от гида Даниила, он оказался в числе тех, кто быстро нашел работу на новом месте — и решил уехать из Грузии не из-за финансовых проблем, а чтобы выйти на международный рынок и развиваться в своей профессии.
28-летний Александр — повар. Он любит свою работу, для него она «и отдушина, и средство существования, и реализация своего потенциала». Благодаря профессии он успел пожить в разных регионах России — в Петербурге, на Камчатке и в Сочи, где его и застала мобилизация. «Я понял, что мне страшно находиться в своей стране и хочется в более безопасное место. Меня вообще совокупность всех факторов, происходящих в России, напугала до жути», — вспоминает Александр.
До этого он никогда не ездил за границу. Грузию выбрал из-за безвизового режима, а также потому что многие его друзья уже жили там с начала войны. «Особых представлений о ней у меня не было. Я уехал в неизвестность, но меня это не пугало», — говорит Александр.
Переезжая, он знал, что будет шеф-поваром в ресторане, который открыл в Тбилиси его знакомый. Там он проработал несколько месяцев, затем ему предложили работу в винном баре в центре Тбилиси. «У них [владельцев] крепкие связи с местными производителями вина, есть стремление делать крутой бизнес. Это место дало мне чувство безопасности», — говорит Александр.
Благодаря работе в баре он познакомился со многими местными и «на 100% полюбил грузинский народ». «Никаких национальных предубеждений, никаких стереотипов. Потрясающие люди!» — считает Александр. С новыми знакомыми он разговаривал на английском — возможность практиковать язык его радовала.
Кроме того, новая работа приносила достаточно средств, чтобы поддерживать «уровень комфорта» в повседневной жизни. По словам Александра, он для него остался таким же, каким был в Петербурге.
Несмотря на удовольствие от жизни в Грузии и хорошую работу, Александр все же решил переехать в Германию. Он считает, что там у него больше возможностей развиваться в своей профессии, выше уровень жизни и бо́льшая свобода для путешествий по миру.
— Открыв для себя чувство свободы перемещений, я понял, что хочу быть в мире, где меня примут, где я буду полезен и интересен. Хочу учить языки, общаться с людьми, открывать новый кулинарный опыт, подаваться на стажировки, работать в новых местах. Меня это пугает, как любого человека пугает что-то новое, но я к этому готов.
В OutRush уверяют, что случай Александра — не исключение. «[Многие эмигрировавшие в Грузию] россияне, которые сотрудничали с российскими компаниями, сменили место работы: либо ушли в местный бизнес, либо устроились в международную компанию», — уточняет социолог организации.
На решение Александра переехать повлияла и новая девушка. Они познакомились в интернете, благодаря его увлечению музыкой: Александр записал альбом и искал дизайнера, который сделал бы обложку для его пластинки. Друзья скинули ему контакт девушки, живущей в Германии.
— Несколько месяцев мы занимались проектом, и общение переросло в нечто большее и теплое. Она приехала в Грузию, мы познакомились лично — и это стало началом нашей любви. Однажды она спросила, не хочу ли я переехать к ней. Мы узнали, какие документы нужны и какие есть варианты легализации — выбрали вариант с рабочей визой.
За месяц Александру удалось найти вакансию в грузинском ресторане в Берлине и пройти собеседование дистанционно. «Думаю, мне очень помог мой бэкграунд: то, что я жил в Тбилиси и работал в грузинском заведении», — считает он.
Сейчас Александр живет и работает в Германии — и тепло вспоминает полтора года, проведенные в Тбилиси. По его словам, он «очень благодарен себе, что не испугался переехать».
— Я знаю, что сейчас многие возвращаются из Грузии в Россию. Знаю и тех, кто, как я, едет дальше. Есть люди, которые остаются, находят себя в Грузии и реализуют себя как профессионалы. Но думаю, больше всего тех, кто повис в незнании, что делать дальше. И это проблема не Грузии, а самих людей и неопределенности в их жизни.
«Куда бы мы ни приехали, везде устроим “Брайтон-бич”»
В отличие от других собеседников «Берега» и Paper Kartuli 30-летний Роман Бордунов — SMM-стратег, бывший SMM-редактор российского агрегатора авиабилетов и отелей Aviasales — переехал в Грузию еще до войны, во второй половине 2021 года. «К тому моменту меня уже успели ненадолго закрыть, и в целом после обнуления [президентских] сроков Путина [в 2020 году] и ареста Навального [в 2021-м] обстановка [в России] стала, мягко говоря, гнетущей: к моим друзьям приходили полицейские, я боялся шорохов за дверью», — вспоминает он.
Некоторые его знакомые, в том числе журналисты, тогда начали переезжать в Грузию, поэтому он решил отправиться туда на несколько дней — и обнаружил, «что это очень доступный вариант».
— Сразу привлек весь этот колорит — красиво, дешево, вокруг горы. [После окончательного переезда] сначала не было никаких трудностей, я даже сидел и думал: «А в чем подвох-то?»
До начала войны у Романа не было проблем с деньгами. Он продолжал работать удаленно на Aviasales и уволился только в сентябре 2023 года. «Сущие копейки уходили на жилье, все остальное — гуляй не хочу. Я в какой-то момент даже ушел в плюс, что для меня вообще нетипично», — вспоминает Бордунов.
Помимо довоенных низких цен на жилье, продукты и развлечения, ему нравилась грузинская природа, «с которой ты можешь соприкоснуться, буквально выйдя из дома», а также жители этой страны. «Природа — это то, что Грузию создает. Без нее это были бы бесконечные серые здания. А местные, несмотря на то, что Россия сделала в 2008 году, продолжают проявлять отзывчивость. Они говорят: “Братан, есть политика, а есть люди, никаких вопросов к тебе нет”», — рассказывает Роман.
Главный минус жизни в Грузии как до, так и после начала войны, по его мнению, — «неорганизованность», в которой он видит «неуважительное отношение к чужому времени, и, видимо, к своему тоже». «В Грузии все работает очень рандомно: ты можешь пойти в магазин, а он закрыт, потому что у хозяина день рождения, и все на шашлыках. Это касается и государственных контор. В этом есть определенный шарм, но порой это утомляет. Мне хочется, чтобы вещи вокруг просто работали. Я не хочу думать, например, о воде, которая в Грузии может внезапно отключиться», — говорит Бордунов.
Не устраивал Романа и образ жизни российских эмигрантов — по его оценке, в Грузии они и до февраля 2022 года «сходили с ума». «С ними еще в России что-то произошло, и они это несут с собой. Затем на них начинают давить банальные бытовые проблемы: на что жрать, на что жить», — рассуждает он. Бордунов считает, что многие релоканты из России злоупотребляют алкоголем и наркотиками. «Возможно, климат тоже влияет на психику — реально же припекает», — заключает Бордунов.
По словам Романа, как до, так и после войны россияне мало общались с грузинами («куда бы мы ни приехали, везде устроим “Брайтон-бич”»). Те тоже «не особо интересуются» эмигрантами. Но Бордунова это не волновало. «У меня изначально не было цели знакомиться с грузинами. Я в целом сам по себе. Были, скорее, деловые контакты — с грузином, который нас в горы возил, с риелтором и ее семьей», — уточняет он.
После 24 февраля 2022-го, продолжает Роман, «жизнь в Грузии перестала быть развлечением». «Плюс, у меня буквально в это время семья появилась, что тоже прибавило веса к общей обстановке», — вспоминает Бордунов.
Из-за роста цен ему «стало сложнее жить раза в три», «все, что получалось заработать с телеграм-канала, фрилансов и консультаций, уходило в дом». Осенью 2022 года Роман начал задумываться о переезде в Европу. На это повлияли не только финансовые проблемы, но и случаи, когда российских журналистов и активистов не пускали в Грузию из других стран без объяснения причин. Бордунов переживал, что может оказаться в такой же ситуации.
«Еще, конечно, хотелось дать ребенку нормальный уровень образования, хотелось, чтобы у него было больше развлечений. Мы узнали, что есть возможность попасть в ЕС», — добавляет Роман.
Он решил получать гуманитарную визу в Польше, потому что лично знал людей, переехавших туда именно по таким визам, и консультировался с ними. «Ну и свою адаптацию в Польше я лучше представлял, чем, например, в Германии с ее бюрократией», — говорит Бордунов.
Претендовать на гуманитарную визу он мог как свидетель по уголовному делу о перекрытии дорог, которое СК возбудил после акций в поддержку Алексея Навального в Москве 23 января 2021 года, — ведь в России «свидетеля можно легко перевести в статус обвиняемого». Его жена и ее ребенок от предыдущего брака получили визы как члены семьи.
В Польше ему нравится «предсказуемость», которой нет в Грузии. Хотя в европейской стране, по словам Бордунова, могут возникнуть юридические трудности («приходится нанимать людей, чтобы разобраться с налогами и бюрократией»), уровень комфорта там ближе к московскому.
При этом Бордунов считает свой опыт жизни в Грузии позитивным: по его словам, он сам стал сильнее, и там у него появилась семья. «Многие ли из нас думали, что проведут месяцы и даже годы на Кавказе? Да никогда вообще, никто из нас не Лермонтов. Думаю, нам всем еще предстоит остыть и отрефлексировать эту тему с Грузией», — уверен он.
В возвращении в Россию в будущем Роман не видит смысла. «Скорее всего, когда это станет возможно, мне уже будет не надо. Я надеюсь к тому моменту уже где-то обосноваться. Хотелось бы регулярно видеть родственников — это правда, а остальное уже не волнует», — говорит Бордунов. При этом он признается, что иногда ностальгирует о России.
— Сижу и думаю: «Вот бы в Суздаль на День Огурца, посидеть у речки». Скучаю, хочу в Тарусу сгонять или по «Золотому кольцу». Вообще, ностальгия — поганое чувство, от него по-хорошему надо избавляться, оно ни к чему не приводит. Иначе можно просто сидеть, закапываться, думать про березки и никуда не двигаться. А хочется просто перестать катать чемоданы и осесть где-то так, чтобы можно было выдохнуть — впервые за несколько лет.
Подпишитесь на донат редакции Paper Kartuli
Ваш платеж поможет нам выпускать больше полезных материалов о жизни в Грузии.
